О том, как теперь осложнилась работа благотворительных фондов, писали многие: цены на все необходимое растут, а пожертвований становится все меньше. Но сложности крупных благотворительных организаций хотя бы на виду и привлекают внимание прессы, а как справляются с трудностями маленькие частные инициативы в российской провинции, которые и раньше держались на плаву за счет щедрости и энтузиазма небольшого круга людей?
В эти зимние праздники мы проехали почти 400 километров, чтобы рассказать вам, как живет маленький частный приют для животных в Орловской области. И как ему можно помочь.
…Номер дома знать необязательно: мы подъезжаем и выбираемся из машины под саундтрек собачьего лая из-за забора. Заходим на участок: собаки в ближайшем вольере прыгают от нетерпения у сетки, а в окнах дома видны морды кошек. Правда, не всех, – все в окнах, выходящих на калитку, не поместятся. Ведь в приюте «Маленький ковчег» 35 кошек и 8 собак.
А хозяйка на всех одна, и здесь ее очень ждут, если уезжает.
Хозяйку приюта по паспорту зовут Юлией Ивановной. А в жизни – матушкой Антонией, потому что она – монахиня. Но только монашеское служение у нее теперь не в монастыре, а в приюте, где она уж точно себе не принадлежит. Вернее, жизнь ее делится между селом, где находится приют, поселком, где она преподает музыку в школе, и Орлом, где она регент в храме.
Чтобы было понятно, насколько непроста это логистика, уточним: никаким общественным транспортом в село давно уже не доехать. Когда-то ходил рейсовый автобус (а еще когда-то здесь был продуктовый магазин, но энтропия постепенно лишает российскую глубинку примет цивилизации). А теперь – только частники, если нет своей машины. Старая машина матушки Антонии с осени на ремонте – поездка за кормом в зоомагазин закончилась, когда в машину въехал энергичный орловский водитель. Еще, можно сказать, повезло: расходы на ремонт покрыла страховка. Но пока машина не на ходу, за поездку в один конец частники просят примерно 1800 рублей.
Сколько таких поездок нужно сделать в неделю, если в приюте тебе надо протопить печь, прогреть дом, оставить животным корма, забрать в город вещи для стирки и тех, кого нужно показать ветеринару, – а в городской квартире ждут животные, которые проходят лечение? Плюс работа то в городе, то в поселке. Да и возить в деревню приходится все: продукты, корм, наполнитель для лотков… Впрочем, главное, чтобы частник оказался терпеливый, ведь, когда везешь кошек, а они плачут или их укачивает, водитель может и разозлиться.
«Я заранее предупреждаю, что со мной животные, переноски надежные, с собой запасные пеленки и салфетки на случай неожиданностей, – объясняет матушка Антония. – И все равно случается разное. Однажды мы отъехали от села несколько километров, и водитель остановил машину: выходите, я поездку с тремя кошками не выдержу. Был сильный мороз, в поле ветер, одна кошка больная. Я попросила хотя бы вернуть нас обратно в село, но отказали. Пришлось возвращаться пешком. Хорошо, что сейчас появился знакомый частник – пожилой азербайджанец, он спокойный и не раздражается, если с животными в дороге что-то происходит»
Если проблемы с транспортировкой живого груза монахине помогает решить оказавшийся в орловской глубинке водитель из Азербайджана, в городе подстраховать иногда могут знакомые: зайти покормить и помыть лотки. «Но вся ответственность за животных, к сожалению, лежит только на мне», – говорит матушка.
И это правда тяжело.
Как появляются приюты
Никто обычно не планирует обзавестись четырьмя десятками животных. Хозяйка этого приюта тоже к такому специально не готовилась. Но… так сложилось.
«Я жила с бабушкой, она тоже любила животных, мы постоянно кого-то держали, хотя, конечно, не в таком масштабе. Я закончила музыкальное училище и параллельно пела в храме. В 1996 году поступила в регентскую школу Троице-Сергиевой Лавры, закончила ее и в 25 лет поселилась в Задонском Свято-Тихоновском Преображенском монастыре, там и приняла постриг. Потом мне пришлось поездить по другим монастырям и приходам, но я постоянно приезжала сюда, под Орел, потому что здесь жила бабушка – она купила дом в селе, когда стал восстанавливаться сельский храм. А когда бабушка стала совсем немощной, я по благословению игуменьи забрала ее в Задонский монастырь, и мы вместе жили там. В монастырь подкидывали огромное количество животных, мы начали им помогать».
В загородных монастырях, особенно если неподалеку есть дачные поселки, осень – печальный сезон «котопадов»: дачники, уезжая, бросают надоевших собак и котов, беременных кошек, незапланированных котят и щенят, а если считают себя людьми гуманными, привозят животных к воротам монастыря, уж там-то найдется, кому позаботиться!
«В монастыре моя помощь животным стала более систематической. Мы создали первую группу в соцсети, стали привлекать людей для помощи, купили бытовку для кошек. Отношение монастырского начальства к этим инициативам было разное: кто-то категорически не поддерживал, кто-то относился нейтрально. Бабушка нас «прикрывала»: она ведь мирской человек, не обязана поститься, поэтому в ее комнате постоянно что-то готовили то кошкам, то щенкам, чтобы никто не удивлялся доносящимся оттуда мясным запахам. Когда бабушка уже не ходила, мы возили ее на кресле осматривать кошачий вольер.
Когда бабушка умерла, я вернулась в Орел решать вопросы с документами. Всегда в такие поездки в город я брала из монастыря животных, которых нужно было показать ветеринару, ведь наш скит находился далеко от ветклиник. Вот так я с несколькими кошками на руках и оказалась в селе. Сначала я еще не знала, вернусь ли в монастырь, и пыталась просто подлечить и пристроить животных, но, когда стало ясно, что я остаюсь на местном приходе, с тех кошек началась история приюта. Я позвала кого-то из прежней группы в соцсети, люди откликнулись и, пусть с трудностями, но дело пошло».
Никто не стремился расширять приют специально – животные появлялись сами. Если на участок приходила кошка, ее не прогоняли: карантин, обработка, глистогонка, вакцинация, и потом уже допуск в общее кошачье стадо. Как-то в лесу матушка наткнулась на истощенную собаку, кормящую щенка. Взяла щенка в сумку, собака сама пошла рядом. Так появились первые собаки – Найда и Дружок.
Так питомцев и набралось более сорока, хотя в селе находятся не все: кто-то лечится в городской квартире, кто-то живет на передержке в поселке, где матушка работает (туда отселили кошек, которым требуется особое питание, ведь им не оставишь наравне с остальными запас сухого корма в мисках). А двух кошек, которым потребовалось серьезное стоматологическое лечение, временно забрала в Москву добровольная помощница.
«Раньше мы писали о приюте в разных группах, делали много репостов, чтобы собрать помощь, но это оказалось чревато проблемами», – объясняет матушка Антония. Попытки вместо помощи подбросить в приют новых питомцев – печальное, но не самое страшное последствие огласки. Хуже было, когда позвонили с угрозами: если не поделишься половиной собранных средств, приедут и что-нибудь с тобой сделают. Женщина в селе совсем одна – поэтому теперь старается не распространять в соцсетях свой адрес и телефон, а группу для помощи приюту сделала закрытой от посторонних, чтобы хоть как-то сократить количество людей с непонятными намерениями.
Впрочем, закрытость очень условная, примерно как запертая на щеколду дверь, – если вы используете «ВКонтакте» и постучитесь в группу vk.com/animalpage, вас впустят, так что сможете сами увидеть все сборы, чеки, отчеты и истории о питомцах.
Сейчас в группе приюта «Маленький ковчег» чуть больше 100 человек, некоторые никак себя не проявляют, другие стараются помочь сбором средств на корм и лечение животных. Знакомая семейная пара из Калужской области несколько раз приезжала помочь с обустройством, а теперь купила дом в селе. А незаменимая помощница, которая ведет группу приюта, фиксирует все расходы и отчеты о собранных средствах, сама живет в Красноярске. Так, за счет помощи нескольких людей из разных городов, все пока и держится на плаву.
«Но почему все-таки именно приют для животных? – задумывается хозяйка. – Не так давно в Церкви появился чин сохранения творения Божия (особый молебен о сохранении творения Божия введен в церковную практику в 2015 году, он совершается в первое воскресенье сентября – прим. ред.). Этот молебен должен напомнить, что окружающие нас живые существа – творения Божии – все сильнее страдают. Как-то в проповеди после молебна священник сказал, что современный человек ожесточается сердцем и бездушно относится к живому вокруг, стремится к рукотворным благам и бережет только их. И тогда я подумала, что кошки и собаки – самые близкие к человеку животные, беспомощные без него, – это как раз те, в помощи кому нам так естественно проявить возложенную на нас обязанность хранить живой мир, а не просто его использовать».
Интервью записывается под фоновое мурлыканье – это расположившийся рядом с диктофоном кот Персик выражает полное одобрение взглядам хозяйки. И тому, что его хранят, а в данный момент – гладят и причесывают.
«В селе помнят мою бабушку, давно меня знают как работника храма. Но не знают точно, сколько у меня сейчас животных, – и это, может быть, к лучшему. Вот в городе бывали проблемы с соседями, которым не нравились шумевшие в квартире кошки, поэтому я стараюсь привозить туда только тех, кто нуждается в лечении».
В сельском дома-приюте кошки живут в большой комнате с русской печкой. А собаки – в трех уличных вольерах, где для них устроены утепленные будки. Распределять собак по вольерам пришлось с учетом характеров, чтобы никто ни с кем не дрался, но сейчас в собачьей общаге удалось достичь некоторой гармонии. Один вольер отдельный, другие два – пристроены к дому, так что, если открыть форточку, сюда могут выбраться погулять и кошки (с собаками они уживаются мирно). Некоторых кошек в теплую погоду можно выпустить прогуляться по участку, благо забор высокий, но непоседливым питомцам, которые пытаются перелезть через забор навстречу приключениям, полная свобода прогулок не светит, их выпускают только гулять по вольерам.
На печи в «кошачьей» комнате хозяйка и готовит. Если печь протопить, тепло держится долго, что и позволяет оставлять животных на день-два, отлучаясь в город. Вторая, проходная комната, куда попадаешь из сеней, раньше была совсем холодной, но теперь здесь стоит буржуйка, купленная в кредит (долг за нее пока еще не выплачен). Так что теперь в доме теплее и есть, куда забрать собак из вольеров, если случатся совсем сильные морозы и снегопады. Прошлой зимой снегопады были такими, что завалило входную дверь и пришлось через собачий вольер выбираться по сугробам к сараю с дровами. «Я поняла, что радуюсь бесснежным и теплым зимам, – говорит хозяйка. – Сама стала смотреть на погоду с точки зрения собак».
Как они живут
«Если никто не болеет, в основном мы в селе, я уезжаю преподавать в поселок, а на выходные выезжаю в город, где есть дела в храме. А если вдруг кто-то серьезно болеет, то я остаюсь в городе, но раз в 2-3 дня должна сюда приехать сама или просить кого-то из знакомых. Но сюда не отправишь случайного человека, нужно, чтобы он понимал, как обращаться с животными, какой к кому подход. Поэтому больных животных, которым нужно давать лекарства, я всегда держу при себе».
Лечиться нужно и самой монахине – у нее хронический бронхит. Про свои проблемы со здоровьем хозяйка не особенно рассказывает, но они периодически сами о себе напоминают кашлем. Ну, потому что довольно трудно лечить бронхит, если тебе в любой мороз нужно ехать из села в город и обратно с грузом.
Да, насчет груза: сколько нужно корма на такой мини-приют? Мы подсчитываем вместе: каждой кошке 100 грамм сухого корма в день, не говоря уже о лакомствах, которых они сейчас почти не видят; влажный корм едят только те, у кого нет зубов. На 35 кошек в день нужно 3,5 килограмма корма, в месяц – 100 с лишним килограммов. Восьми собакам надо в среднем по750 граммов корма в сутки, то есть 6 килограммов в день, 180 килограммов в месяц. Это минимум – только чтобы животные не голодали.
«Корм беру не самый крутой, но и не самый дешевый, класс премиум – и для заботы о здоровье, и потому что расход меньше, им животные лучше наедаются, ведь он более питательный, чем дешевые корма. Я испробовала разные варианты, пробовала кормить натуральной едой, и, если наступает сложный момент, корма не хватает, пытаюсь варить каши, но нормальный корм выходит выгоднее и удобнее».
Импортные корма для кошек и собак в России за минувший год подорожали на 20–30%, а отечественные на 30–65% (обзор на эту тему в декабре делали владельцы зоомагазинов). И приют матушки Антонии вполне ощутил этот скачок цен: если в прошлом году на закупки корма в месяц требовалось около 70 тысяч рублей, то в этом году средний чек на закупку кормов – уже более 100 тысяч рублей.
Другие постоянные расходы – наполнители для лотков, глистогонные таблетки, капли и спреи от блох и клещей, плановые осмотры и прививки (целая эпопея, не везти же ветеринара в село, поэтому животных по очереди приходится отвозить в город). Регулярные закупки самых необходимых вещей: шлейки, лотки, переноски, средства для обработки помещений от запаха и дезинфекции. И, конечно, лечение, если кто-то заболел (а кому-то оно требуется периодически).
Маленькая группа раньше более-менее справлялась с этими ежемесячными расходами в складчину, но в последний год сборы идут долго и трудно – денег ни у кого не прибавилось при заметном росте расходов. Порой долг за купленный корм закрывается, когда корм уже успел закончиться, – аппетит-то у животных остался прежним.
Кто здесь живет
Они все разные. Общительные, пугливые, большие, маленькие, лохматые, гладкие. Кот Персик, который умеет обниматься, высоко-высоко поднимая передние лапы (выглядит это так, словно он делает упражнение на растяжку или призывает небеса обрушиться на головы людей, бросающих животных, – хотя для последнего он все-таки слишком дружелюбный). Пугливая белоснежная ангорская Тусси, которая предпочитает рассматривать гостей из-под шкафа, и только шорох пакетика с кормом позволяет выманить ее и расчесать. Тетюлька, прозванная так за очень тонкий голосок.
Кто-то здоров и красив, но есть и животные-инвалиды, которых особенно трудно пытаться пристроить. Например, трехлапая кошка Ника. Зимой она пряталась в городе под машиной, но за ночь подморозило, и кошку нашли вмерзшей в лед. Ее спасли, прооперировали, ампутировали лапу, хвост, пальцы на других лапах… В орловской группе «Кот и пес» рассказали ее историю: после операции несчастное животное некуда было девать, кто-то предлагал отправить ее подвал, но это был не вариант для кошки в таком состоянии. Поэтому матушка решилась ее забрать.
Мы берем самых пушистых кошек, вычесываем, аккуратно выстригаем колтуны. Потом хозяйка по одной приводит из вольеров собак, их тоже надо вычесать и заодно приласкать. Каждый пес сперва, кажется, не может решить, бежать ли всех облизывать, или бегать кругами по комнате, или валяться, или попытаться сделать все сразу. Наконец успокаивается, и можно заняться шерстью. Дружок показывает, как умеет играть с хозяйкой в «ладушки». Каштанка по команде «Где место?» радостно занимает кресло и отлично там устраивается. Алька валится на спину, чтоб показать, как ей хорошо. И каждая собака проявляет интерес к фотокамере – возможно, потому, что искренне не понимает, зачем человек держит эту ненужную штуку вместо полезной щетки?
Но когда в комнату заходит Мухтар, все иначе – впервые вижу крупную молодую собаку, которая входит на полусогнутых лапах и боится подойти к миске с кормом.
«Мухтар щенком попал к не очень хорошему хозяину, - объясняет матушка. – Из него, видимо, хотели вырастить злую сторожевую собаку, а у него совсем другой характер. Хозяин его бил и забывал кормить, потому что, к сожалению, пил. О его судьбе узнали мои знакомые и выкупили. Собака была истощена и запугана. Какое-то время Мухтар находился на передержках, где общения с людьми у него не было, поэтому людей он боялся. Зато привязался к одной старой собаке и немного оттаял. А когда эта собака умерла, он совсем закрылся, забился в угол. Мы поняли, что его надо спасать, поэтому я его забрала и поселила в вольере с Найдой и Дружком. Найда – пожилая, очень умная и спокойная собака, в ее компании Мухтару было приятнее. Прошло полгода, сейчас он уже как-то со мной общается, снова научился вилять хвостом, а новых людей еще опасается».
Если каждого приютского питомца полноценно вычесать и приласкать, а собак еще и выгулять, дня, пожалуй, не хватит. Но у нас нет и этого дня – надо засветло вернуться в Москву, поэтому, оторвав от сердца пару попытавшихся там поселиться кошек, начинаем прощаться. Хозяйка провожает нас до калитки и машет вслед, а нам неловко, что ей, с ее кашлем, долго приходится стоять на январском ветру. Ведь домашний приют и так держится на одной ниточке, которая может порваться при любой внезапной беде.
Мы не можем что-то глобально изменить в судьбе этого маленького приюта – устроить всем приютским животным масштабный пиар в соцсетях, найти каждому своих хозяев, обеспечить более просторный дом и много помощников (а уж тем более – изменить ситуацию в стране так, чтобы животные пореже становились бездомными). Но в это Рождество мы можем немного помочь матушке Антонии и ее мини-ковчегу, - например, собрать 70 тысяч рублей для выплаты кредита за печку. А если получится собрать средства для закупки корма хотя бы на месяц, это будет очень большой помощью в непростые времена.
Номер карты матушки Антонии в Сбербанке 2202200565990015 (на имя Юлии Ивановны Б.). При переводе желательно писать «от Соты» - тогда хозяйке легче будет отследить переводы от наших читателей для отчета в группе.
